ПАПАША НАДАР

Нинон, если я вижу пейзаж через ее плечо? А знаете ли вы, папаша Надар, что отраженный солнечный свет вовсе не золотой, а серебристый? А знаете ли вы, что тени в природе вовсе
не черные, а самых разнообразных оттенков?

Кому все это знать, как не Надару? Ведь именно он был поклонником «светописи» и много лет стремился отразить на пластинке людей в их «естественном состоянии». Вы не успели бы заметить, в какой момент этот словоохотливый фото­граф снял ваш портрет. Он никогда не говорил своим клиентам «спокойно, снимаю!..» Он фотографировал их неожи­данно.

—       Я снимаю не портреты, а жизнь,— сказал он как-то на­доедливому спорщику, который пытался его убедить, что портретное искусство не терпит «вольностей».

И он предоставил свою галерею-мастерскую для первой выставки молодых бунтарей-художников, в числе которых были позднее знаменитые Клод Монэ, Камилл Пизарро, Эдгар Дега, Огюст Ренуар и другие.

Но уже в середине 50-х годов у Надара появилось новое увлечение — воздухоплавание.

В то время летали только на воздушных шарах. Считалось, что единственным разумным принципом воздухоплавания может быть только принцип «легче воздуха». Газ должен поднять че­ловека на высоту птичьего полета.

Как известно, воздушные шары запускались в России еще в середине XVIII века.

В конце того же столетия поднялся в воздух шар француза Монгольфье, движимый горячим воздухом. Шары эпохи Надара наполнялись водородом.

В 1856 году неутомимый «папаша Надар» поместил в кор­зину воздушного шара сундучок, чтобы перед аэрофотосъемкой заряжать камеру мокрой коллодиевой пластинкой. Тяжелая камера была укреплена в неподвижном положении — и Надар полетел снимать!

При выдержке, которая длилась почти минуту, снимать на поднимающемся шаре было нелегко. И тем не менее Надар сфо­тографировал Париж с высоты птичьего полета. Снимок полу­чился превосходный. Мы и сейчас можем увидеть сверху город, который так увлекательно описал Эмиль Золя в своем романе «Чрево Парижа». На этом снимке еще нет прославленного силуэта Эйфелевой башни.

Надар поднимался в воздух несколько раз. Рассматривая отчетливый отпечаток снимка деревни ПтиВисетр, он пришел к мысли заменить топографические карты аэрофотоснимками. И он отправился с фотоаппаратом и воздушным шаром в италь­янский поход 1859 года.

В 1863 году тяга Надара ко всему грандиозному нашла свое выражение в создании колоссального воздушного шара «Ги­гант». Этот шар был сенсацией. Сшитый из тысячи кусков шелка, он в надутом виде превосходил размерами громадный купол парижской биржи. Вместо корзины к нему подвесили це­лый дом. На борту этого сооружения находились фотолаборато­рия, склад продуктов и даже сигнальная пушка. Пассажиров было 13 человек.

Полмиллиона парижан собралось любоваться полетом этого чудовища.

—   Это Левиафан,— говорили в толпе,— он не поднимется!

—   Поднимется! Надар не может не подняться!