ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ КОЛОМБЫ

У этой вооруженной женщины были наследственные враги из соседнего семейства Дураццо. Вечные родовые споры из-за клочков плодородной земли и источников воды постоянно приво­дили к столкновениям, которые зачастую переходили в длитель­ные войны.

О корсиканской родовой мести написаны целые тома. Обычно, авторы подчеркивают, что у корсиканца «в крови» любовь к своей семье и к родственникам и что вендетта — результат длительной анархии на острове, когда семья была святилищем и единственным прибежищем для беззащитного человека. Другие авторы указывают, что война семей и родов порождалась бедно­стью Корсики. Но Корсика не так уж бедна. Кровная месть — типичный пережиток родового строя. Она подогревалась зна­тью, — всевозможными «подеста» и «капралами», которые стре­мились захватить земли соседей. К этому всему приложили руку еще и феодальные бароны и графы, большей частью итальянцы с материка, которым также выгодно было округлять свои владе­ния, пользуясь непрерывным кровопролитием на острове. И даже когда Корсика перешла к Франции, вендетта продолжалась еще много лет. Но за убийцей охотились уже не только родственники убитого, но и французский закон, который считал «мстителя» обыкновенным уголовным преступником.

До каких диких пределов доходила вендетта, видно из случая, имевшего место в Аяччо в прошлом столетии. Один житель это­го города, боясь мести, десять лет не выходил из дома, но когда он наконец рискнул переступить порог и вышел, его тут же на­стигла пуля «противника».

«Мстители» бежали в маки и становились «бандитами». На Корсике веками вырабатывалась практическая школа «войны в кустарниках», которая неожиданно пригодилась силам Сопро­тивления против Муссолини и Гитлера в годы Второй мировой войны. До сих пор на Корсике повторяют легендарные имена «макистов» Рибельо и Варен, расстрелянных фашистами. Корси­ка была первым французским департаментом, освободившимся от оккупантов в 1943 году. Конечно, в наши дни от вендетты ни­чего не осталось. Даже во времена Мериме пережитки родовой мести уже постепенно сходили на нет. Коломба Бартоли была одной из последних «жриц» этого древнего обычая.

Она не помнила, по какой причине Дураццо стали ее врага­ми, но твердо знала, что враги могут убить ее или кого-нибудь из родных из-за угла или выстрелить в окно, проходя мимо дома. Поэтому она полагалась не столько на французские законы, сколько на собственную меткость в стрельбе. В том же духе был воспитан ее единственный сын Франсуа-Антуан, плечистый си­лач, постоянно носивший при себе дедовский стилет (длинный, узкий кинжал), охотничье ружье и два пистолета.

В 1834 году, за пять лет до приезда Мериме, долго тлевшая вражда привела к взрыву. Непосредственной причиной было сле­дующее: один из представителей местного рода Паоли был обви­нен в том, что он якобы «совратил» девушку из рода Дураццо. Такого обвинения, высказанного вслух, было вполне достаточно, чтобы деревня Фоццано разделилась на два лагеря: в одном были Паоли и сторонники «совратителя», в другом — Дураццо.

Здесь, возможно, сказались и политические причины. Неко­торые ветви большого рода Паоли были настроены против Франции.

К этому роду принадлежал когда-то знаменитый Паскуале Паоли, неутомимый борец за полную независимость Корсики, создатель корсиканских вооруженных сил, основатель универси­тета, человек, которым восхищался юный Наполеон Бонапарт.

Корсика формально принадлежала сначала Генуе, потом бы­ла продана Франции, а «паолисты» вели войну за свободу своей родины и с теми и с другими.

В 1769 году Франция подчинила Корсику не столько оружи­ем, сколько пользуясь раздорами в корсиканском лагере. Против Паоли были настроены соперничающие роды, в том числе род Дураццо, сотрудничавший с французской администрацией.

Мериме ничего не говорит о политике. Его интересуют яркий корсиканский колорит и сильные характеры.